Биография. Виктор санеев Трехкратный олимпийский чемпион в тройном прыжке виктор

Виктор Санеев — поистине легендарный легкоатлет. Он единственный прыгун тройным, которому удалось выиграть 3 олимпийские золотые медали — в 1968, 1972, 1976 годах. Также в активе спортсмена из Сухуми серебряная медаль Олимпийских игр 1980 года.

Виктор Санеев родился 3 октября 1945 года в Сухуми (Грузинская ССР). Его родители, спасаясь от голодной смерти, переехали сюда из станицы Сенгелеевской, (ныне Краснодарский край). Семья жила не богато, если не сказать бедно. Отец Виктора сильно болел, практически не вставал с постели. Мать работала одна и еле-еле сводила концы с концами. А вот Витя рос здоровым, подвижным и очень энергичным ребенком.

Легкой атлетикой будущий чемпион начал заниматься в 1956 году. В спортивную секцию парня привела директор средней школы, в которой учился Санеев. Она лично попросила тренера по легкой атлетике Акопа Керселяна посмотреть на одаренного юношу. После нескольких тестов Санеев был принят в группу Керселяна. Тренер видел потенциал юного спортсмена, планировал программу подготовки, мечтал воспитать чемпиона. Но, этим планам не суждено было сбыться.

Через некоторое время семья Санеевых переехала в Гантиади (Гагры). Виктор потерял связь с тренером. Шесть лет семья прожила в Гаграх. Первые годы Виктор не бросал легкую атлетику и занимался самостоятельно. К тому же на юг часто приезжала сборная Советского Союза и юный Санеев смотрел как тренируются его кумиры, запоминал упражнения и самостоятельно их повторял. Парень тренировался с задором, желанием и упорством. Вскоре он заставил обратить на себя внимание местных тренеров. Правда ими оказались тренеры по баскетболу. Когда Виктору предложили место в команде, он не отказался и вскоре решил всерьез заняться этим видом спорта.

Кто знает, если бы не возвращение в Сухуми, может быть мир никогда бы не увидел великолепные прыжки тройным в исполнении Санеева. Ну судьба распорядилась иначе. Через шесть долгих лет пребывания в Гантиади семья Санеевых вернулась в Сухуми. Виктор встретился с тренером Керселяном и тот просто-таки заставил его бросить баскетбол и вернуться в легкую атлетику. Так Санеев вновь стал прыгуном.

В 1962 году на Спартакиаде в Волгограде Санеев выиграл бронзовую медаль. Правда сам Виктор не радовался, а плакал, так как юный спортсмен воспринял третье место как поражение. Керселян провел серьезную беседу с эмоциональным подопечным, объяснив тому, что в большом спорте необходимо контролировать эмоции и не переживать в случае поражений. Возможно, именно эта беседа и стала ключевой в последующих победах Санеева. Ведь именно в решающий момент прыгун умел собраться с мыслями, совладать с эмоциями и выполнить чемпионский прыжок. Очень часто лучший результат Санеев показывал именно в последней попытке.

Тройной прыжок — один из самых травмоопасных видов легкой атлетики. Во время отталкиваний от пола огромная нагрузка приходится на позвоночник, стопы, колени и другие части тела. Уже в юные годы Виктор Санеев столкнулся с серьезными травмами и не раз думал закончить карьеру. Но, его тренер был отменным психологом и очень часто находил нужные слова для перспективного спортсмена, чтобы тот находил в себе силы не сдаваться и идти к своей мечте.

За год до проведения Олимпийских игр-1968 Санеев на соревнованиях прыгнул на 15 м 78 см. Тренер сборной Союза по прыжкам В.А. Креер сразу же внес Виктора в заявку на Олимпийские игры, назвав молодого легкоатлета главным претендентом на золотую медаль. Эта новость только добавила сил Санееву и уже через несколько месяцев он показал рекордный для себя результат 16 м 32 см.

Мехико. Самое драгоценное золото.

Олимпийские игры в Мексике стали первыми для 23-летнего спортсмена из Сухуми. Советские тренеры не рассматривали Санеева как претендента даже на медаль. Ведь, во-первых, в команде был рекордсмен СССР Александр Золотарев, а во-вторых в Мехико приехало не мало выдающихся прыгунов того времени: олимпийский чемпион 1960 и 1964 годов Юзеф Шмидт, бразильский фаворит Игр Нелсон Пруденсио и другие настроенные на победу спортсмены.

Соревнования прыгунов тройным в Мехико были невероятными. Несколько раз спортсмены били мировые рекорды. В квалификации во второй попытке Джузеппе Джентиле прыгнул на 17 м 10 см, установив новый мировой рекорд. На следующий день — финал. В первой же попытке Джентиле улучшает свой же рекорд еще на 12 сантиметров. В третьей попытке Виктор Санеев прыгает на один сантиметр дальше итальянца и становится новым рекордсменом мира. Зрители в экстазе, борьба на пределе, спортсмены стараются держать себя в руках, но получается не у всех. В пятой попытке взял слово главный фаворит олимпийского турнира Нелсон Пруденсио. Прыгун из Бразилии показал невероятный результат 17,27 м, став третьим автором мирового рекорда на одних соревнований. Казалось, Мехико узнал имя нового олимпийского чемпиона. Но, Виктор Санеев думал иначе. В последней попытке советский прыгун сумел собрать все силы, которые у него остались и прыгнуть на 17,39 м. Так, Виктор Санеев впервые стал олимпийским чемпионом и рекордсменом мира. Позже спортсмен говорил, что именно золото Мехико является для него самым драгоценным.

Олимпийские игры 1972. Вне конкуренции.

После тяжелейшей победы на Олимпийских играх дальнейшая спортивная карьера Санеева оказалась не простой. О себе постоянно напоминали травмы, в 1971 году прыгун проиграл Чемпионат Европы, а его рекорд был побит кубинцем Педро Дуэнасом. Но, это уже был другой Санеев — уверенный в себе, умевший совладать с эмоциями, стремящийся побеждать и не сдаваться.

Соревнования в секторе для прыжков тройным на Играх в Мюнхене оказались полной противоположностью Олимпиаде в Мехико. Уже в первой попытке возмужавший Санеев «улетел» на 17,35 м, не оставив конкурентам никаких шансов. К удивлению многих, максималист Виктор Санеев остался недоволен своим выступлением в Мюнхене. Прыгун планировал установить новый мировой рекорд, а это у него не получилось. Спустя месяц прыгун все таки смог вернуть себе звание рекордсмена мира. На собственном же Кубке Санеева, который прыгун организовал после победы в Мехико, Виктор показал результат 17,44 м и вернул авторство рекордсмена мира.

Монреаль 1976. Первый трехкратный.

И вновь как-будто дежа-вю. Санеев вновь не рекордсмен, травмы продолжают мучить, количество претендентов на олимпийское золото не уменьшается. Олимпийские соревнования в Монреале проходили в душном закрытом стадионе. Несмотря на возраст, двукратный олимпийский чемпион Виктор Санеев был в числе фаворитов турнира. Молодые и менее опытные конкуренты видели в Санееве скорее кумира, чем соперника. Возможно, именно это и сыграло с ними злую шутку. Результат Санеева 17,29 м, показанный прыгуном в пятой попытке стал победным. Так, Виктор Санеев стал первым трехкратным олимпийским чемпионом в тройном прыжке.

Москва 1980. А был ли заступ?

Во время Московской Олимпиады Виктору Санееву было уже 35 лет. Для тройного прыжка — это очень серьезный возраст. Травмы напоминали о себе с еще большей регулярностью, молодые конкуренты появлялись как грибы после дождя, но Санеев хотел уйти из спорта достойно. Тем более, Олимпийские игры проходили на его Родине. На Играх в Москве Санеев принял участие в эстафете олимпийского огня, после чего в последний раз принял участие в соревнованиях.

Как часто было в карьере Санеева, все силы прыгун приберег на последнюю попытку. Мощный, уверенный разбег, отменный прыжок, четкое приземление. На глаз примерно 17,40 м. Восторженные болельщики аплодировали Санееву, соперники поздравляли прыгуна с очередным золотом, но вдруг, после долгих совещаний, судья поднимает красный флажок и фиксирует заступ. Попытка не засчитана.

Обескураженный Санеев мгновенно собрал вещи и покинул стадион. Один из прыгунов подбежал к судьям и кричал, что не было заступа, другие соперники недоумевали, но олимпийское золото Москвы оказалось у другого спортсмена. Виктор Санеев завоевал серебряную медаль. На церемонии награждения новоиспеченный олимпийский чемпион эстонец Уудмяэ Яак, стоя на пьедестале почета пригласил Санеева и бронзового призера подняться к нему на высшую ступень. Сам Виктор позже говорил, что не знает, был заступ или нет, но второе место считает заслуженным.

После Олимпиады-80 Виктор Санеев ушел из спорта. До развала Советского Союза легендарный легкоатлет жил в Тбилиси. В 90-е годы трехкратный олимпийский чемпион оказался забытым и не нужным. Тяжелое материальное положение в семье Санеевых заставило Виктора искать лучшие условия для жизни. Получив приглашение из Австралии, трехкратный олимпийский чемпион с женой и сыном уехал в Сидней. Но и на зеленом континенте не все было гладко. Первое время Санеев работал рядовым учителем физкультуры в школе, позже был вынужден даже устроится развозчиком пиццы. Но, вскоре талантливому спортсмену удалось стать тренером по прыжкам в Институте спорта (штат Новый Южный Уэльс, Сидней).

Санеев – человек, который сам себя сделал и продемонстрировал, что воля и трудолюбие позволяют добиться выдающихся результатов, даже если твои стартовые возможности, казалось бы, ничего не обещают.

Матери пришлось отдать его в двенадцать лет в интернат в Гантиади, виделись они редко, но Виктор не падал духом и активно занимался спортом. В те годы футбол был самым популярным видом спорта в СССР, Виктор увлекся им, быстро стал ведущим игроком интернатской команды и впервые ощутил радость достижения цели. А когда их команда стала лучшей в Гагрском районе, в этом была и его заслуга.

В Советском Союзе спортсмены не имели права выезжать тренироваться в другие страны, поэтому Абхазия с теплым климатом на долгие годы стала тренировочной базой для многих выдающихся мастеров в разных спортивных областях. Кто только не тренировался здесь, в том числе и многие чемпионы мира и Европы. Они приезжали сюда весною и тренировались здесь до жарких летних месяцев.

Виктор мечтал стать баскетболистом и старался развить в себе скорость и особенно прыгучесть, в этом ему очень помогли упражнения, которые он подсмотрел у выдающихся советских прыгунов Валерия Брумеля и Игоря Тер-Ованесяна. Вернувшись в Сухум после окончания интерната, Виктор работал шлифовальщиком в литейном цеху и тренировался самостоятельно.

Уже в 1962 году семнадцатилетний Виктор был зачислен в баскетбольную сборную Абхазии и начал быстро совершенствоваться, но опытный тренер сухумских легкоатлетов Акоп Керселян заметил его прыгучесть и положил на него глаз.

Керселян был незаурядным человеком, прошел всю Отечественную войну, был награжден орденами Отечественной войны I степени, «Красной Звезды», «Знак Почета», медалями. Стал мастером спорта и заслуженным тренером СССР, более тридцати лет работал в Сухумской детской спортивной школе (спортивное общества «Динамо») и подготовил многих спортсменов. В независимой Абхазии проводится Республиканский турнир по легкой атлетике, посвященный памяти А. Керселяна.

Виктор Санеев стал его главным достижением!

Под руководством Керселяна уже через год Виктор выполнил нормы первого разряда сразу в трех категориях – бег на 100 метров, прыжки в длину и тройной прыжок. Еще немного времени, и Виктор уже мастер спорта!

Трагическая случайность, и тяжелая травма на много месяцев выбивает Виктора из колеи – начал развиваться артроз стопы, лечение не помогало. Другой смирился бы с неудачей, но Виктор пробовал один метод лечения за другим, и болезнь наконец отступила.

Все это время Виктор не мог тренироваться, но организм, видимо, накопил силы, и на первом же соревновании Виктор вдруг прыгает на 15 метров 78 сантиметров – его тут же включают в сборную СССР по легкой атлетике, где им начинает заниматься Витольд Креер, завоевавший бронзовые медали в тройном прыжке на Олимпиадах 1956 и 1960 годов.

Креер сторонник силовых упражнений со штангой, и работоспособность Виктора, активно включившегося в новую методику, позволяет ему резко улучшить свои результаты. Он становится чемпионом СССР по тройному прыжку и параллельно оканчивает Сухумский институт субтропических растений.

На XIX Олимпийские игры в Мехико в 1968 году едет двадцатитрехлетний спортсмен, уже уверенный в своих силах и закаленный жизненными испытаниями, хотя стаж выступлений за сборную СССР у Виктора всего около года.

Тройной прыжок начинает привлекать к себе широкое внимание, и олимпиада в Мехико лишь подстегивает его – приезжают все сильнейшие прыгуны мира, конкуренция отчаянная. На квалификации к основным соревнований итальянец Джентилле улетает на 17 м 22 см – мировой рекорд! Джентилле становится лидером соревнований.

Но в финале борьба разгорается с новой силой – сначала Санеев побивает его результат на сантиметр, а позже бразилец Пруденсио прыгает на 17 м 27 см. Не успевает устояться один рекорд, как его сменяет другой!

Затаив дыхание, смотрят зрители, как Виктор Санеев совершает последнюю шестую попытку. Когда он взмывает в воздух, не доступив до планки более 20 сантиметров, раздается вздох разочарования, но когда он приземляется, даже судьи не верят своим глазам – 17 м 39 см! На десять сантиметров дальше, чем у бразильца.

В течение одного финала мировой рекорд был превышен трижды, и два раза это сделал Виктор Санеев – уникальный случай в истории лёгкой атлетики

На следующих Олимпийских играх в Мюнхене Виктор прыгнул уже на 17 м 44 см. улучшив свой же результат на 5 сантиметров.

На трех Олимпийских играх подряд Санеев был вне конкуренции, и если бы чуть-чуть повезло, мог бы вырвать победу и на четвертых Играх, но не срослось – пришлось утешиться серебряной медалью.

Если суммировать все достижения и награды Санеева, получится внушительный список.

Трёхкратный олимпийский чемпион в тройном прыжке (1968, 1972, 1976). Серебряный призёр Олимпийских Игр 1980. Двукратный чемпион Европы (1969, 1974). Шестикратный чемпион Европы в закрытых помещениях (1970-72, 1975-77). Восьмикратный чемпион СССР (1968-1971, 1973-75, 1978). Трижды бил мировой рекорд в тройном прыжке.

Был признан лучшим атлетом десятилетия мира 1970-1980 годов, выиграв 90 из 100 соревнований и не проиграв ни одного, поскольку десять раз занимал 2-3 места.

Виктор Санеев нес факел на Московской олимпиаде 1980 года, но и здесь не обошлось без дополнительных сложностей – поскольку он считался в то время грузинским спортсменом, руководство Олимпиады было смущено этим обстоятельством и решило подыскать более «русского спортсмена». Но заслуги Санеева перед советским спортом были слишком велики, и в конце концов нашли компромисс – сначала олимпийский факел понесет Санеев, а ближе к чаше передаст его баскетболисту Сергею Белову, олимпийскому чемпиону 1972 года и двукратному чемпиону мира.

Заслуженный мастер спорта СССР (1968). Награждён Орденом Ленина (1972), Орденом Трудового Красного Знамени (1969), Орденом Дружбы народов (1976).

Но тройной прыжок – это колоссальные нагрузки! После первого «шага» нагрузка на ногу достигает 800 кг! В одном из интервью Санеев признался, что как-то подсчитал, что за 20 лет напрыгал 4 тыс. км. Жаль, что он не посчитал, сколько килограммов напрыгал – наверное, мог бы поспорить со штангистом средней руки.

Конечно, регулярно случались тяжелые травмы, Виктор перенес пять операций, в том числе заменил оба тазобедренных сустава.

В 35 лет, после серебряной медали на четвертой Олимпиаде, будучи одним из редких долгожителей в спорте, Санеев ушел из большого спорта и начал работать тренером в аппарате спортивного общества «Динамо», в том числе тренировал молодежную сборную Грузии.

Виктор Санеев занимался не только спортом, но и получил два высших образования, окончив в 1975 году Институт физкультуры, где в дальнейшем учился в аспирантуре.

Распад СССР ударил по многим выдающимся спортсменам, остался без работы и Санеев. И тут ему позвонил один приятель, предложил поехать в колледж в Австралию преподавать физкультуру. Конечно, после олимпийских наград это была не карьера, но выбирать не приходилось – обещали зарплату 900 долларов, по тем временам для постсоветского безработного очень приличная сумма. Да и просто хотелось на Австралию посмотреть – всё-таки другой конец света, новые впечатления.

Санеев уехал на незнакомый континент с женой и сыном, и пока была работа в колледже, жизнь казалась вполне сносной. Но когда контракт закончился, и Виктор не смог найти новую работу, стало совсем тяжко. В отчаянии Санеев дал объявление в газету о продаже своих медалей. Покупатель нашёлся быстро и оценил три олимпийских золотых медали в пять тысяч долларов – достижения всей спортивной жизни Виктора уложились в полугодовую зарплату простого преподавателя физкультуры.

И все-таки в последний момент Санеев спохватился и отказался от сделки – слишком дороги ему были эти медали, заработанные вдохновенным трудом. Наконец трижды олимпийскому чемпиону удалось устроиться развозчиком пиццы – другой на его месте начал бы жаловаться на жизнь, но Виктор отнесся к этому с юмором и впоследствии даже оценивал эту работу как веселую. К счастью, для человека, имеющего два высших образования и когда-то учившегося в аспирантуре, этот эпизод жизни оказался случайным.

В конце концов он нашел работу по специальности и устроился преподавателем прыжков в Институт спорта в Сиднее. Многие его ученики даже не подозревали, кто их тренирует, а Санеев не торопился просвещать их на этот счет, ибо в Австралии нет сильного интереса к легкой атлетике, и мало кто занимается ею серьезно.

Живет Виктор Санеев в Сиднее, у него есть небольшой участок земли, где он разводит лимоны и грейпфруты, благо, именно этому он учился в институте субтропического хозяйства. Он помнит Сухум, город его детства, где весной прямо на улицах цвели цитрусовые, и это запах дорог ему до сих пор.

Санеев считает свою жизнь удачной – родил сына, посадил дерево, построил дом. Правда, кредит за него до сих пор выплачивает. Славное спортивное прошлое греет его – семье есть чем гордиться.

И все-таки даже сейчас ему кажется, что люди недооценивают этот колоссальный труд спортсмена, который подчиняет всю свою жизнь достижению цели. Но Санеев не сетует, ибо получал от своих занятий спортом подлинное удовольствие. Именно удовольствие от занятий и борьбы он считает настоящим двигателем спортсмена.

Конечно, его регулярно спрашивают о проблеме допинга. В свое время и его многолетние фантастические результаты вызывали у некоторых подозрение, что Виктор балуется допингом. Но он легко и убедительно парирует эти подозрения. «Ни одна таблетка не продержит тебя на высочайшем уровне несколько десятилетий, - говорит он со знанием дела. – Допинг быстро сожрёт тебя изнутри».

И то, что еще никому из спортсменов не удалось повторить его достижения в тройном прыжке даже близко, свидетельствует о том, что только неустанный труд Виктора Санеева позволил ему достичь столь выдающихся результатов.

В пятницу, 3 октября, легендарному советскому легкоатлету, трехкратному олимпийскому чемпиону в тройном прыжке Виктору Санееву исполняется 69 лет. Корреспонденты агентства "Р-Спорт" Мария Воробьева и Андрей Симоненко дозвонились до далекой Австралии, где живет сейчас выдающийся спортсмен, о котором уже много лет ничего не слышно. И просто спросили его: как дела?

Идею связаться с Виктором Санеевым подсказал нам бронзовый призер чемпионата Европы в тройном прыжке Алексей Федоров. "Мы последние годы звоним в Сидней и поздравляем Виктора Даниловича с днем рождения, но вообще о нем, кажется, забыли", - сказал нам он, и это было руководство к действию. Тем более что на самом деле никаких интервью с Санеевым, который уехал на Зеленый континент в начале 1990-х, не появлялось уже пару десятков лет.

Виктор Данилович, первый вопрос напрашивается сам собой: как ваши дела? И о вас, и от вас уже долгое время ничего не было слышно.

Уже три года, можно сказать, нахожусь на пенсии. Раз в неделю хожу в школу, тренирую детей.

Вы как-то говорили, что в Австралии очень трудно увлечь детей легкой атлетикой, и в частности, тройным прыжком. Сейчас ситуация меняется?

Легкой атлетикой вообще трудно увлечь. Не только в Австралии, но и во всем мире. Это не такой коммерческий вид спорта, и к тому же чтобы достигнуть здесь серьезных результатов, надо много тренироваться. И иметь желание быть легкоатлетом.

- Вас-то легкая атлетика в свое время увлекла.

Это правда, с самого детства. Но меня не только легкая атлетика привлекала. Я, если так можно сказать, большой спортивный путь прошел. В пять лет начал играть в футбол. До окончания школы, лет до 15-16 в него играл. Баскетболом еще занимался, хорошо получалось, волейболом. Просто, наверное, игроком был по натуре. Но когда попробовал прыгать в длину, в высоту - понравилось, да и нормально получалось. 1,65 метра прыгал в высоту в школе.

- Высотой серьезно увлекались?

Скорее, на школьном уровне. Потом переключился на тройной, и когда выступал на Спартакиаде школьников в 1963 году, занял в этом виде третье место. Хотя тренировался в тройном прыжке к тому моменту всего шесть месяцев.

- И в этот момент решили прыгать тройным и дальше?

Нет. Я и в длину прыгал, и стометровку бегал неплохо. Высоту оставил, потому что колено сильно болело. В 1967 году на Спартакиаде народов СССР стал вторым в прыжках в длину после Игоря Тер-Ованесяна, рекордсмена мира в то время. Но это тяжелый вид - прыжки в длину. Получить травму там легче, чем где-либо. Поэтому я решил два года перед Олимпиадой 1968 года тренироваться только в тройном прыжке. Да и отличия между прыжком в длину и тройным значительные. Разные отталкивания, разный ритм в прыжках. Абсолютно разная техника.

Мы смотрели фильм про вас, где ваш тренер Акоп Керселян рассказывал, что на вопрос, будете ли вы заниматься легкой атлетикой, вы ответили: а что там надо делать? Он сказал, бегать надо. А вы переспросили: а прыгать будем? Получается, прыжки с самого начала входили в сферу ваших интересов?

Да скорее все сразу интересно было. Ведь в легкой атлетике надо быть всесторонне физически развитым, иначе ни в одном из ее видов успеха не достигнешь. Я прошел систему тренировок как многоборец. Прыжки в длину, в высоту, толкание ядра… Занимался на тренировке всем понемножку, чтобы быть физически крепким.

- Но сами прыжки все-таки чем привлекли - тем, что лучше получались, или полетом?

Летать нравилось, конечно. Тройной - единственный вид прыжка в легкой атлетике, где реально летаешь! Восхитительные чувства.

В своем письме старшему тренеру сборной Витольду Крееру, после того как вы получили травму в середине 1960-х годов, вы говорили: "Как же хочется разогнаться изо всех сил и прыгнуть! Да так, чтобы не нашли". Было это перед вашей первой Олимпиадой.

Да, травма была настолько тяжелая, что не каждый нашел бы в себе силы вернуться в спорт. Два года лечил ее. И не тренировался это время, и не нагружался. Это, наверное, один из самых трудных этапов моей спортивной карьеры.

- Думали о том, чтобы закончить?

В меня вообще практически никто не верил.

- А вы в себя верили?

Верил. Верил, что могу вернуться. И терпел.

На первой Олимпиаде был смелее остальных. Но не наглее

Виктор Данилович, когда вас раньше спрашивали, какая из олимпийских побед для вас более всего ценна, вы первую Олимпиаду особенно выделяли. Наверное, и просто потому, что первая, и благодаря тому невероятному накалу, который был в соревнованиях в тройном прыжке. Сейчас как вспоминаете Игры 1968 года?

Я сражался в Мексике до последней попытки. До самого конца было непонятно, кто станет чемпионом. Так получилось, что им стал я. Бился как настоящий мужчина, наверное, что еще тут скажешь.

Вас неоднократно называли королем последней попытки. Как удавалось так часто собираться именно на заключительный прыжок?

У меня был такой прием: я всегда думал, что последняя попытка - это первая. Настраивался на последний прыжок так, как будто он у меня первый. И исполнял его легко, непринужденно и свободно, не думая о том, что другого шанса в этих соревнованиях у меня больше не будет.

Долго такому умению учиться пришлось? Вообще невозможно представить, что на Олимпиаде реально вот так себя настроить на последний прыжок, когда именно он - решающий...

Это действительно трудно. А как это сделать, наверное, невозможно объяснить. Но я психологически готовился к стартам на тренировках. Моделировал соревнования и перед последней попыткой сам себе внушал, что это первая. И ощущения, что ты устал и больше не можешь, уходили, прыжок получался лучшим.

- Вы на соперников обращали внимание, когда соревновались?

Вообще да, смотрел, кто как прыгает, учился у тех, кто делал это хорошо. Какие-то вещи старался перенять и использовать в своей технике. А на самих соревнованиях на прыжки конкурентов уже, конечно, внимания не обращал. Только за результатами следил. И всегда знал: пока у тебя есть попытки, нельзя расстраиваться, даже если что-то не получается. Ничего еще не закончилось.

Если бы вам кто-нибудь сказал, что на той Олимпиаде 1968 года будет побито пять мировых рекордов, причем вы побьете два и прыгнете на 17,39 метра - поверили бы?

Я верил и в более высокий результат. Когда итальянец Джованни Джентиле в квалификации прыгнул на 17,10 и установил мировой рекорд, меня друзья и тренер спросили: а в финале-то какой результат будет? Ну, я им и ответил - 17,50. Говорят - смеешься, что ли? Нет, отвечаю, не смеюсь. Так что я готовился прыгать далеко. Только никому не говорил, что могу. Себе говорил - что должен.

- За счет чего именно вам удалось установить два мировых рекорда на той Олимпиаде, как считаете?

Наверное, был смелее, чем остальные. Не наглее, а именно смелее. Это качество обязательно должно быть.

- Многие спортсмены на Олимпиадах теряются - обстановка давит, ответственность...

Это так. Перед третьей моей Олимпиадой в Монреале многие спортсмены на сборах спрашивали: скажи, что такое Олимпийские игры? Я отвечал так: это невозможно объяснить. Выйдешь на старт и узнаешь.

- Для вас-то все-таки что такое Олимпийские игры? Страшно? Интересно? Страшно интересно?

Страшно никогда не было. Я вообще любил выступать. Единственное, чего я боялся, - получить травму. Потому что с травмой прыгать сложно.

- Вторая, третья и четвертая Олимпиады для вас были легче первой?

Конечно, я взрослел, на первые свои Олимпийские игры поехал в 23 года, а на последние - уже в 35. Возраст и опыт имеют значение. Но все-таки все Олимпиады для меня были разными. К каждой пришлось готовиться по-особенному.

Олимпиады выигрывал, чтобы доказать себе, что я не хуже других

Мы прочитали, что ко второй вашей Олимпиаде вам помешала подготовиться травма, поэтому вы настраивались показать лучший прыжок в первой попытке. Действительно была тактика нокаутировать соперников сразу?

Честно говоря, нет. Просто так вышло, что первая попытка получилась очень хорошей (смеется) - на 17,35. И я не думал, что она будет победной. Был готов прибавлять. Собственно, так и получилось, что в последней попытке я прыгнул где-то на 17,50. Но с заступом. Креер потом говорил, что заступа не было, но сейчас уже это неважно, какая разница…

В Мюнхене на первый взгляд не было такой азартной борьбы сразу нескольких участников, когда люди один за другим били мировые рекорды. Как будто бы все прошло спокойнее. Или это ложное ощущение?

Для зрителей, может быть, действительно спокойнее было. А для спортсмена Олимпийские игры спокойными не бывают. Это такой стресс, от которого отходить приходится очень долго. Если это настоящий спортсмен, конечно.

- Эмоции после второго олимпийского золота какими были?

Думал, что два раза победить на Олимпиаде - это здорово, а трижды будет уже из области фантастики. После третьего олимпийского золота подумал: может, повезет, и выиграю четвертое (смеется). Шучу. Думал, что надо сражаться.

После первой Олимпиады вы сказали: как надоело ходить по собраниям и награждениям, скорее бы в сектор - и тренироваться.

Такое и после второй, и после третьей Олимпиады было. Хотелось просто забыть об этих победах, почувствовать себя обычным человеком. И идти дальше. Я не думал о том, что буду бить рекорды. Прыгать мне было интересно для себя.

Сейчас олимпийские чемпионы в России получают огромные призовые, дорогие автомобили… Ваши победы в то время поощрялись?

По сегодняшним меркам те поощрения, конечно, несерьезно выглядят. Рублей по сто получали по тем деньгам. Да, конечно, вручали государственные награды спортсменам, это было очень приятно. Но денег не платили особо.

- И о "Мерседесах" речи не шло в то время...

Да какой "Мерседес"! "Волгу" нельзя было купить! Надо было ходить по инстанциям, упрашивать. А я просить вообще никого ни о чем не люблю. И никогда не любил.

Вы заранее перед собой ставили цель выступить на четырех Олимпиадах, или оно так само, одно за другим, получилось?

Просто не хотел останавливаться на достигнутом. Если бы я в какой-то момент стал думать, что вот, я такой выдающийся, то надо было бы заканчивать и уходить из спорта.

- А почему не хотели останавливаться-то? Хотелось выигрывать все новые и новые медали или рекорды ставить?

Нет, мне просто хотелось самому себе постоянно доказывать, что я не хуже других. Все остальное большого значения для меня не имело.

- Разве олимпийский чемпион может чувствовать, что он в чем-то хуже других?

Так мои соперники - такие же люди, как и я. Какая разница, сколько я до этого медалей выиграл. Ни медалями, ни титулами я никогда не бравировал.

Через 15 лет после московской Олимпиады я кое-что для себя определил

К слову о рекордах: был момент, когда мировое достижение у вас отобрали. И вы вскоре после Олимпиады в Мюнхене и через пару дней после собственной свадьбы вернули его себе обратно, прыгнув на 17,44.

Просто чувствовал в тот момент, что могу установить этот рекорд. На Олимпиаде другие условия, там борьба, она давит. А здесь знал, что был готов. Поехал в Прагу и прыгнул на 17 метров при температуре плюс три градуса. Замерз я там! А потом уже дома в Сухуми думаю, погода хорошая, надо попробовать установить рекорд, как раз проходят соревнования. Попробовал. Установил!

- А правда, что вы пообещали этот рекорд подарить жене в качестве свадебного подарка?

Ну что вы! Выдумки журналистов. Как такой подарок сделать - сказать кому-то: вот, я сейчас прыгну на рекорд мира? Это невозможно. Я такое себе только мог сказать, но не кому-либо еще.

Кстати, говоря о вашей жене - она как-то сказала, что после каждой олимпийской победы вы начинали тренироваться словно с нуля, потому что только забыв о былых успехах, можно идти вперед. То есть, получается, была на вашей волне, понимала вас?

Нет, меня понять было совершенно невозможно (смеется). Человеку, который не занимался подобным трудом, понять, что это такое, очень трудно. Сколько я пота пролил... Одна моя мама знала. Но я не жаловался на свою судьбу никогда, и сейчас не жалуюсь.

Вы упомянули маму, а она про вас как-то сказала вот что. "Как мне муж приказал, так я сына и воспитала. В строгости. Никогда не целовала и не жалела его. И сын мне был за это благодарен". Может быть, ваш характер именно благодаря такому воспитанию?

А может, просто потому что я казачок? (смеется) На самом деле воспитать характер, я считаю, трудно. Мне как-то один австралиец, мой ученик, сказал: "Вот у вас характер!" Я просто ему кое-какие нравоучения дал, не буду сейчас говорить, насчет чего. И он мне ответил: "Да-а-а… Вы, конечно, оказались правы".

Если вернуться к Олимпийским играм, то хочется спросить: что все-таки было на той четвертой, московской Олимпиаде?

Дома, конечно, было выступать очень трудно. А мне было вдвойне труднее. Я подошел к московской Олимпиаде с травмой. Настрой был или пан, или пропал. Думаю, что на мой результат повлияло участие в церемонии зажжения огня. Если бы не это, лучше бы выступил. Это мое мнение. У меня эта церемония отняла очень много эмоций. Два дня - сначала генеральная репетиция, потом само открытие. И потом соревнования у меня. Это очень было трудно. Нервно, я был совсем истощен.

Про вашу последнюю попытку есть много разных мнений. По вашему мнению, далеко вы все-таки прыгнули или недостаточно?

Далекая была попытка. Но у бразильца Оливейры была дальше. Только он заметно заступил. А я…

- Вы пересматривали те соревнования?

Через 15 лет я кое-что для себя определил.

- Пришли к какому-то выводу?

Да просто на кинограмме увидел, что у чемпиона (Яака Уудмяэ) был заступ в его лучшей попытке. Через 15 лет дай, думаю, посмотрю повнимательнее. А там с одной точки снято, но четко видно, что его нога стоит за бруском. Но я не судья, ни про кого не хочу говорить плохо. Мое дело было выступать.

- Тяжело переживали то поражение?

А я не считал это поражением, но просто был рад тому, что сделал все что мог. Бился до самого конца, до глубины моего сердца. Все чувства, эмоции тогда отдал. А остальное от меня не зависело.

- Но неужели это та точка в карьере, о которой вы мечтали?

Я перед последней попыткой на Олимпиаде в Москве знал, что больше прыгать не буду. Так и сделал. В 35 лет пора отдыхать и вести нормальный образ жизни.

- И как вам показался этот нормальный образ жизни?

После бурных эмоций соревнований скучно, конечно, было. Я продолжал заниматься спортом уже для себя, постоянно делал упражнения. И сейчас тоже делаю. Мне сделали три операции на тазобедренном суставе, но и после них я веду активный образ жизни. Много хожу, бегаю трусцой. Играю в теннис. Так, для себя.

Когда мы с вами пытались договориться на интервью пару дней назад, вы сказали, что вам надо лечь спать в 9 вечера. Режим соблюдаете?

Нет, что вы! Мне просто надо было встать в 4 часа утра, чтобы посмотреть Лигу чемпионов (смеется). Матч "Атлетико" - "Ювентус". За футболом слежу очень внимательно. Да и не только за футболом - за теннисом, другими видами спорта.

- За какой-то клуб болеете?

Нет такого. За хорошую игру болею. Вот, "Атлетико" с "Ювентусом" хороший футбол показали.

- За нашим футболом не следите?

Смотрю матчи, когда показывают. Вот, "Зенит" с "Монако" посмотрел. За "Шахтером" тоже слежу.

- А как насчет легкой атлетики?

Следил за московским чемпионатом мира в прошлом году. По телевизору, конечно. За родным тройным прыжком слежу. На месте вроде бы не стоит, но с другой стороны, рекорд мира уже 19 лет побить не могут. Это долго (смеется).

- Почему не поехали в Москву на чемпионат мира? Не пригласили?

Приехал бы в Россию, но пригласят, скорее, в Грузию

- Виктор Данилович, связь с Россией у вас есть какая-нибудь?

Есть друзья, общаемся. Евгений Чен, Игорь Тер-Ованесян.

- Последний раз в Москве давно были?

В 1995 году, почти 19 лет назад. Пригласили в Москву на 50-летие. Устроили соревнования, красиво все сделали.

Три олимпийских золота и одно серебро вы выиграли, будучи гражданином Советского Союза. Но потом СССР распался на 15 разных стран. Какую вы считаете своей родиной?

Моя родина - Грузия, я там родился и вырос. Моя мама там всю жизнь прожила.

- Скучаете?

Конечно. Но так распорядилась судьба, что я в Австралии. Поэтому скучать не нужно - надо делом заниматься. Спортом, хозяйством - что можешь, то и делай. Тогда и скучно не будет.

- У вас дома в Сиднее что-то есть, что напоминает вам о родине - дерево, например, какое-нибудь?

Я окончил сухумский институт субтропических культур. Поэтому разбираюсь в этой теме (смеется). Посадил здесь два лимона, два мандарина и один грейпфрут. За пять лет они выросли такие большие! Дают богатый урожай, прямо как я на Олимпийских играх (смеется).

Совсем шутливый хотели задать вопрос, ответ на который наверняка интересует тех, кто про Австралию знает только то, что там водятся кенгуру. К вам во двор кенгуру запрыгивают?

Нет, ну что вы, я же живу в большом городе. Еще больше Москвы! Поэтому кенгуру у меня не водятся. Но шутка шуткой, а пресса когда-то называла меня "грузинский кенгуру".

- Почему уехали из Грузии? Вы же там жили и работали после окончания спортивной карьеры.

Так война началась, поэтому и уехал. А в Австралию попал, скорее, случайно. Месяц давал тут уроки и решил остаться поработать. С нуля начал. Одно время был преподавателем в школе. Успехи, в принципе, были.

- Что с вашим домом в Сухуми стало, знаете?

Нет его больше. Но там был не дом - квартира. Это сейчас у всех дома.

Война все-таки давно закончилась, и насколько мы знаем, вы приезжали в Грузию в последние годы. Не было желания вернуться туда?

Для этого мне пришлось бы снова начинать новую жизнь. А я ее уже столько раз начинал... После окончания спортивной карьеры - новая жизнь. После переезда в Австралию - вторая жизнь. Сейчас уже третья, наверное, идет. А я старею. Мне уже 69 лет. Как это число не переворачивай - так и будет 69.

- Многие вас поздравляют с днем рождения?

Кто вспоминает, тот поздравляет, кто не вспоминает, не поздравляет. Я стараюсь не думать об этом дне. Какая разница.

- Виктор Данилович, последний вопрос. Если вас сейчас пригласили бы в Россию, приехали бы?

Конечно, приехал бы. Только я из Грузии, поэтому меня туда пригласят скорее. А в Россию - нет, я для России антагонист. Хотя я спортсмен, а не политический деятель. И я хочу через вас передать своим болельщикам и в России, и в Грузии, и везде - огромный привет, пожелания здоровья и всего наилучшего.

Когда легендарный прыгун тройным Виктор Санеев, обладатель трех золотых олимпийских медалей, не так давно потерял работу, он обратился за помощью к Примо Небиоло, президенту Международной федерации легкой атлетики. Ныне покойный знаменитый итальянец недоуменно воскликнул: "Боже, за ту славу, что ты, Виктор, принес своей стране, тебе должны миллион долларов".

А перед своей первой Олимпиадой в Мехико в 1968 году Виктор об этом не задумывался. Соперники были сильны и честолюбивы. Со всех концов света прилетели они за олимпийскими лаврами. Юзеф Шмидт прибыл в ранге мирового рекордсмена. С 1960 года он оставался единственным в мире прыгуном, покорившим 17-метровый рубеж в тройном прыжке. На третью золотую медаль претендовала бразилия в лице легконогого Нельсона Пруденсио. Расправляла плечи спортивная Африка. Сенегалец Мансур Диа, словно высеченный из громадного куска черного дерева, поражал ослепительной улыбкой и даольними прыжками на тренировках. Из Австралии приехал высоченный Фил Мэй, не уступающий спринтерам в беге. Не скрывали честолюбивых надежд хрупкий на вид американец Артур Уокер и мощный бородатый итальянец Джузеппе Джентилле. Наших было трое. Представитель "старой гвардии" рекордсмен СССР Александр Золотарев и молодые Николай Дудкин и Виктор Санеев. Все они были дебютантами олимпийских игр. А у Виктора к тому времени стаж выступлений в большом спорте исчислялся всего лишь одним годом...

Вспоминает Виктор Санеев: "...Джузеппе Джентиле уже в квалификации побил мировой рекорд - 17 метров 10 сантиметров. Что же будет дальше? Мы играли с Керселяном (первый тренер Виктора) в шахматы, а Креер (тренер сборной СССР) все ходил рядом и твердил, что Джузеппе перегорит и все встанет на свои места. И что волноваться из-за этого прыжка совсем, право, не стоит.

Я не волновался. Я подозревал, что Джузеппе вряд ли перегорит. А если и перегорит, то останутся другие. И они будут прыгать, как черти. И что это - только начало.

Несмотря на состояние - весь из нервов, - голова достаточно трезвая. Понимаю, что это Олимпиада, что мне сейчас прыгать, а крик стоит, как на бое быков. Думаю: и что же вы так кричите? Смотрю, как прыгает итальянец, наш вчерашний рекордсмен... 17,22 - снова мировой рекорд! За ним бразилец Пруденсио - 17,05.

Моя третья попытка. Разбегаюсь. Прыгаю. 17,23. Новый мировой рекорд. Стадион ревет. А я жду, что будет дальше? Кто же первый остановится? Пруденсио выходит на старт прыжка, долго собирается. Внешне он спокоен. Начинает разбег - 17,27. Мировой рекорд побит.

И тут что-то происходит. Итальянец Джентиле сразу как-то мрачнеет, уходит в себя. Американец Уокер, способнейший парень, никак не может собраться. Проваливает попытку за попыткой. Кто-то нервничает, кто-то от волнения не так ставит ногу, кто-то сникает - 17,27 не перепрыгнуть!

У меня последняя попытка. И результат Пруденсио - 17,27. Это много, слишком много. Но все равно надо прыгнуть дальше.

Лучшие дня

У меня странное состояние. Кругом кричат, а у меня внутри тихо. И только в голове холодно стучит: ноги, как струна! Лишь бы не опустить ноги. Я побежал...

Уже выходя из ямы, по крику зрителей понял, что результат улучшен. Но насколько? 17,39. Все было, как во сне. Кричали, хлопали по спине, поздравляли, целовались... А я молчал. Губы пересохли, потрескались. Что победил - знал, но смысл этого как-то еще не доходил..."

Наконец я остался один. Сумрачная тишина подтрибунного помещения резко контрастировала с шумом, суетой, яркими красками олимпийского стадиона. И все, что я пережил в эти последние полтора часа - томительное ожидание старта, напряжение борьбы, драматическую развязку состязаний, - начало уходить куда-то в глубь сознания, терять черты реальности. Ощущение это было знакомым, много раз пережитым в сотнях соревнований и все-таки новым. Это было все в последний раз.

Даже ожидание привычной и всегда малоприятной процедуры антидопингового контроля сейчас не вызывало раздражения. Это тоже было в последний раз.

Сидя в маленькой комнатке, отгороженной от остального мира дверью, барьером и милицейским постом, я старался, насколько это возможно, привести в порядок свои мысли и чувства. Мысли и чувства спортсмена, выступившего в своих последних соревнованиях, завершившего долгий спортивный путь.

Недавние соперники - мой товарищ Яак Уудмяэ, ставший олимпийским чемпионом, и бронзовый призер бразилец Жоао Оливейра - освободились раньше меня. Поэтому организаторы заключительной пресс-конференции решили, учитывая поздний час, начать встречу с журналистами, не дожидаясь, пока мы соберемся вместе. Интересно, о чем сейчас рассказывают Яак, для которого эта пресс-конференция в ранге победителя вообще первая, и Оливейра, который так хотел победить на Московской олимпиаде и все же, как и четыре года назад в Монреале, сумел занять только третье место?

Я вспомнил, как в 1976-м в Монреале на пресс-конференции мне задали вопрос: долго ли я еще собираюсь оставаться в большом спорте? Несмотря на внешнюю бестактность этого вопроса - все-таки, наверное, не очень логично спрашивать олимпийского чемпиона, когда он уйдет из спорта, - суть его была мне близка и понятна. В семьдесят шестом мне было уже за тридцать. Нельзя же, в самом деле, прыгать до бесконечности! Тогда я ответил твердо: постараюсь сделать все, чтобы выступить в Москве на XXII Играх. Помню удивленные лица журналистов: ведь до Московской олимпиады оставалось еще четыре года. Для тридцатилетнего спортсмена срок огромный.

Время пролетело быстро. Словно не было этих четырех лет, и вот я снова готовлюсь к олимпийской пресс-конференции. Правда, теперь у меня не золотая, а серебряная медаль. Интересно, о чем спросят меня журналисты сегодня?

За долгие годы общения с представителями прессы у меня с ними сложились, кажется, достаточно доверительные отношения. Конечно, не всегда наши встречи были интересными. Задавали, порой стандартные, малозначащие вопросы, ответы на которые не требовали раздумий, но случались и очень интересные собеседники, хорошо разбирающиеся в тонкостях спорта и моего вида - тройного прыжка. Такие беседы всегда были желанными. Мне, например, всегда хотелось, чтобы задавали такие вопросы, на которые было бы интересно отвечать. И хотя мы, спортсмены, идем на встречу с журналистами с показной легкостью, на самом деле к встречам этим готовимся и для нас они приятная обязанность. Ну а после олимпийского состязания в Москве я готовился к пресс-конференции со всей тщательностью. Эта встреча тоже была для меня последней.

Когда я шел к журналистам после контроля, то по дороге старался предугадать возможные вопросы и заранее сформулировал ответы. По характеру своему я немногословен, и мне в этот необычный день никак не удавалось даже мысленно составить краткие ответы. Хотелось пуститься в пространные рассуждения, захватывали воспоминания о разных эпизодах долгой, длиной почти в четверть века, жизни в спорте. Только на пороге зала для пресс-конференций само собой пришло решение: быть сегодня предельно откровенным!

Я чуть-чуть приоткрыл двери. Корреспонденты заканчивали «допрос» Оливейры. Сотрудник одной из газет западной страны, чьи спортсмены не участвовали в Олимпиаде, спросил бразильца, почему он после состязаний демонстративно пожимал руки судьям?

Вопрос этот с виду совершенно безобидный, был, по сути дела, провокационным. Дело в том, что, стремясь обыграть Яака Уудмяэ, Оливейра в последних попытках излишне азартно мчался по разбегу и раз за разом заступал за ограничительный пластилиновый валик. Естественно, прыжки ему не засчитывали. При этом судьи после каждого заступа показывали спортсмену место отталкивания. Но, конечно, от этого заступ не становился менее обидным.

Спрашивающий обо всем этом был прекрасно осведомлен. Знал он и то, как переживал бразилец свою вторую олимпийскую неудачу. Знал и рассчитывал, что в эти первые, особенно горькие, часы после поражения выдержка может изменить атлету. Вдруг он действительно подтвердит, что рукопожатие с судьями было демонстративно ироничным, что в своем поражении он винит пристрастных арбитров?

Даже внешне было заметно, как сосредоточенно, подыскивая нужные слова, Оливейра настраивался на достойный ответ. Настраивался так, как будто выполнял еще одну, последнюю, попытку. Он говорил очень четко, нарочито медленно, покачивая в такт словам указательным пальцем, будто давая урок непонятливому ученику:

Да, я пожал руки судьям после состязаний. Советские судьи были предельно объективны и корректны. Их действия способствовали тому, что состязание прошло интересно и в честной спортивной борьбе. После прыжков спортсмены всегда обмениваются рукопожатиями. И поскольку я считаю судей такими же участниками соревнований, как и спортсменов, то счел необходимым поблагодарить их.

Ответом на это заявление Оливейры были дружные аплодисменты всех присутствующих на пресс-конференции.

Немного помолчав, Жоао продолжал:

Конечно, я очень расстроен, что мне не удалось подняться на пьедестале почета выше, чем в Монреале, но соперники сегодня были сильнее. И поздравляя Яака Уудмяэ с золотой олимпийской медалью, я хочу отметить, что абсолютным чемпионом среди прыгунов я все же считаю Виктора Санеева. Я сказал ему об этом на секторе (действительно, сразу после состязаний, несмотря на мои возражения, Жоао поздравил меня с победой) и могу повторить сейчас.

А как относится к этому заявлению олимпийский чемпион?- обратился кто-то из журналистов к Уудмяэ.

Я согласен с Оливейрой, - ответил Яак, - то, что сделал Санеев, никто из нас повторить не сможет.

Тут снова раздались аплодисменты, под этот шум я и вошел в зал. Быстро прошел к микрофону и сразу сказал, как будто в холодную воду прыгнул:

Сегодня вы видели мое последнее выступление в соревнованиях. Я закончил свой путь в спорте и готов ответить на все ваши вопросы.

В зале стало очень тихо. Все с любопытством смотрели на прыгуна, которому удалось «пережить» четыре олимпиады. Никто меня ни о чем не спрашивал. И тогда я решил немного помочь своим слушателям:

Наверное, если бы я не сказал, что закончил спортивную карьеру, то меня сразу же спросили бы о том, сколько я еще собираюсь выступать в состязаниях? Но неужели журналистов волнует только этот вопрос?

Но то ли все собравшиеся уже удовлетворили свое любопытство в беседе с Уудмяэ и Оливейрой, то ли просто устали в этот поздний час, но мне так и не удалось расшевелить корреспондентов. Правда, несколько вопросов, в основном об особенностях борьбы на московском секторе, мне все же задали. Вопросы эти были обычными, я без труда ответил на них, понимая уже, что никакой «исповеди» сегодня не получится. И вдруг, когда ведущий уже хотел закрывать пресс-конференцию, слово попросил известный журналист из ГДР Эберхард Бокк.

Не забыв продемонстрировать свою осведомленность - Бокк скрупулезно перечислил результаты моих выступлений на олимпиадах, чемпионатах Европы и СССР, Кубках Европы, Универсиадах,- он спросил меня:

Чем Виктор Санеев объясняет свои многочисленные победы, каковы секреты его успешного выступления на олимпиадах и такого долгожительства в большом спорте?